Корпорация развития Приморского края, ранее занимавшаяся исключительно ИРЗ "Приморье", с принятием 6 марта краевого закона № 465-КЗ "О содействии развитию строительства в ПК" внезапно стала еще одним регулятором — и, как считают многие, игроком — на рынке земельных участков в регионе. Предсказуемый резонанс в бизнес-сообществе региона вызвала та часть краевого закона, которая дает КРПК право выступать с предложениями о наделении тех или иных участков земли, находящейся в краевой собственности, статусом "особого целевого назначения", который подразумевает создание там инфраструктуры за бюджетный счет. Вопросы в предпринимательской среде возникли и к персоне нового руководителя КРПК. Ольга Сун-жаю пришла в КРПК из бизнеса, деятельность которого связана, в том числе, с арендой и управлением недвижимым имуществом. Сегодня гендиректор 100%-но государственного АО "Корпорация развития ПК" продолжает руководить и владеть несколькими коммерческими структурами. Редакция ИА PrimaMedia публикует ниже часть беседы c Ольгой Сун-жаю, которая касается как раз новых "правил игры" на земельном рынке края. — Появление нового регулятора на рынке всегда вызывает опасение бизнес-сообщества. И действительно, в деловых кругах сразу заговорили о возможности некоей "коррупционной составляющей". Как вы можете прокомментировать это? — Для того, чтобы понимать вообще о наличии или отсутствии коррупционной составляющей, нужно прочитать закон. Потому что я слышала комментарии, где четко понятно, что это невозможно, этого не может быть. Во-первых, у нас все законы Приморского края проходят поверку в прокуратуре. А во-вторых, надо понимать принципы действия этого закона. А принципы действия — следующие… чтоб вы понимали, на пальцах объясню. Во-первых, будет создана межведомственная комиссия (в тексте закона № 465-КЗ – "межведомственный коллегиальный орган" — ред.). Вот мы сейчас распоряжение о создании межведомственной комиссии только запустили, еще членов там не выбрали. Мы письма разослали. Безусловно, мы просим курирующего вице-губернатора Богданенко, вице-губернатора Петрова, курирующего сферу строительства. Более того, депутаты изъявили желание быть в этой комиссии. Необходимо общественность привлечь, мы разослали точно также общественным деятелям приглашения с тем, чтобы они в эту комиссию вошли. Это первый момент. А второй момент — мы встраиваемся в существующую систему. Мы ни в коем случае не берем полномочия ни одного из государственных органов. Ни департамента земельных ресурсов (департамент земельных и имущественных отношений – ред.), ни администрации города Владивостока. И здесь нужно понять механизм действий, чтобы вообще говорить о коррупционной составляющей. Мы просто берем земельный участок. Межведомственная комиссия принимает решение о целесообразности или нецелесообразности наделения этого участка статусом особого целевого использования. Мы можем наделять статусом особого целевого использования только земельные участки, принадлежащие на праве собственности Приморскому краю. А далее, в случае необходимости — работы по этим земельным участкам. То есть то, что не делает департамент по земельным ресурсам — подвод инфраструктуры, объединение, разъединение границ земельных участков, изменение вида разрешенного использования. Нужно участок приготовить для того, чтобы развивалась комплексная застройка территории. А далее — это очень важный момент! — этот земельный участок мы передаем в департамент земельных ресурсов, а уже он с аукциона, в соответствии с 44-ФЗ, продает этот уже более интересный для инвестора земельный участок. -То есть в организации торгов Корпорация участия не принимает? — Нет. Мы не принимаем участие в организации торгов. То есть все полномочия, которые закреплены за органами исполнительной власти, закреплены за органами исполнительной власти, мы не получаем здесь ни в коем случае полномочия. Вот почему я говорю об отсутствии коррупционной составляющей. Мы только делаем лучше, мы делаем так, чтобы не было никаких бюрократических барьеров. Мы хотим, чтобы "западные" инвесторы зашли. Крупные компании дали бы нам налоги. Уменьшили бы стоимость кв. метра жилья за счет роста рынка. Чтобы они взяли наши более мелкие компании на субподряды. Это касается не только жилья, а касается и социальных вещей. Например, первый пилотный проект, который мы сейчас хотим запустить, — парк Нагорный. То есть парк Нагорный будет построен за деньги пожертвователей. Просто теперь мы имеем право туда подвести инфраструктуру. Наделить участок особым целевым использованием, а далее пожертвователи подарят городу этот парк, чтобы все могли бесплатно пользоваться. Еще вопрос. Строятся дома в "точечной" застройке. А мы понимаем, что школ-то у нас нет. И земельных участков нет для школ. И мы как Корпорация можем выкупить, перекупить, раздвинуть, допустим, земельный участок. Или посмотреть, может, какие-то краевые объекты там есть. То есть мы исследуем данную территорию. Смотрим и говорим: " Ребят, давайте вот здесь будет особый статус целевого использования, вот здесь будет школа". — А что значит "выкупить", "перекупить"? Помните, закон в свое время делался под Саммит АТЭС 2012 года, когда земли изымали в принудительном порядке? Здесь можно какую-то параллель провеcти? — Нет, ни в коем случае. Еще раз говорю: мы не наделены особыми полномочиями. Вот в чем разница. Это очень важно. Вот когда вы про Саммит АТЭС приводите пример, то это было особое постановление. Сейчас абсолютно ничего подобного. Сегодня же департамент земельных ресурсов на аукционы земельные участки готовит, да? Только мы сделаем это чуть-чуть инвестиционно привлекательней. Чтобы это были минимальные расходы на инфраструктуру для инвестора, чтобы это было сделано профессионально, грамотно. Более того, это еще и доходная часть бюджета. То есть когда мы решали проблемы обманутых дольщиков, мы столкнулись с тем, что у нас нет такой статьи расходов в бюджете — на помощь обманутым дольщикам. Не было механизма для достройки домов. Потому что с чего бы из бюджета Приморского края тратились средства на нерадивых застройщиков, если у нас есть учителя, сироты, врачи, которым много всего нужно? Так вот, когда нам федеральные власти сказали о том, что они нам передадут 30 земельных участков (в районе Патрокл во Владивостоке – ред.), нам стало понятно, что контроль за использованием земельных участков и денежных средств, полученных с данных земельных участков, нужно взять субъекту Российской Федерации. Начали собирать всех инвесторов и говорить: "Давайте мы предоставим вам земельный участок, а вы нам достроите за это вот такие объекты (то есть незавершенные объекты долевого строительства – ред.)". А они говорят: "А нам зачем? Есть у нас режим Свободного порта, и мы возьмем участки просто бесплатно". И мы начали понимать, что нам нужно разрабатывать. Взяли практику Саратовской области, Липецкой области и Казани. Мы посмотрели, каким образом у них это работает. И, собственно говоря, закон №465, в котором мы говорим о содействии развитию строительства в Приморском крае, является неким аналогом их опыта. Так вот, земельные участки (на Патрокле – ред.), которые нам сейчас передают с целевым назначением, нужны для того, чтобы мы решили вопрос обманутых дольщиков. Мы их объединим, сделаем единым пулом, чтобы была комплексная застройка. Там даже подводить не надо к участкам инфраструктуру, мы наделим их статусом особого целевого использования, границы немножко переподвинем. В департамент передадим, и департамент с аукциона начнет продавать. Это то и будет доходной частью бюджета. Мы очень надеемся, что в итоге около 800 млн рублей будет выручено. Может быть, больше дадут. И это будет доходной частью бюджета, которая и пойдет на решение проблем обманутых дольщиков. И вот здесь мы за каждую копейку сможем отчитаться. — Если говорить в целом о Владивостоке, то вы, наверное, столкнетесь с большими трудностями при формировании таких участков для особого целевого использования. Потому что у нас, куда не глянь, то земли военного лесничества, то зоны комплексного устойчивого развития территории, те самые КУРТы… — Это так, это на самом деле большая проблема. Мы уже говорили на всех заседаниях, Константин Сергеевич (Богданенко – ред.) говорил — откройте нам "серые зоны". — "Серые зоны" – это земли Минобороны и КУРТы? — Да, все это. У нас развиваться вообще некуда. Поэтому мы начали говорить об этом. Именно поэтому мы поехали в Москву еще с губернатором Тарасенко (врио губернатора Приморского края до октября 2018 года – ред.) и начали просить эти участки. Мы уже запросы везде сделали. Вот сейчас мы ждем постановления правительства. То есть мы обращаемся именно для того, чтобы освободить землю от этих всех вещей. — Скажите, а вот если на краевой земле обнаружится какой-нибудь, допустим, недобросовестный арендатор? Вы, как Корпорация, запускаете какие-то механизмы? — Мы не можем. — Неужели? — Нет, мы не имеем права. По закону это запрещено. На это есть полномочия только у департамента земельных ресурсов. То есть для этого у нас есть уполномоченный орган исполнительной власти. Мы не можем расторгнуть (договоры аренды — ред.). Мы не наделены полномочиями федеральным законодательством. — А вообще где и как вы собираетесь искать эти участки, чтобы наделять статусом особого целевого использования? — Все возможны варианты. Вот у нас сегодня появился меценат. И говорит: " Я хочу сделать парк Нагорный. Я готов потратить там своих 30 или 50 млн рублей просто, безвозмездно. Мне ничего не нужно за это. Но я болею за то-то и то-то". Мы схватились за это, естественно. Мы сейчас, пока идет формирование межведомственной комиссии, уже проводим юридический анализ всего того, что там происходит. То есть где взять точки подключения (сетей – ред.), сколько нужно на это денег. Меценат уже предложил бесплатно проект этого парка Нагорный, два варианта. Или у нас появились участки на Патрокле, мы знаем, что они к нам придут. Мы сейчас следим за распоряжением правительства РФ, за тем, что сейчас в Минэкономики и Минфине на согласовании находится. И как только комиссия будет, сразу же следующий шаг: как только земельные участки переходят, мы наделяем их статусом особого целевого использования. Или есть потребность школу организовать. У нас строится микрорайон Снеговая Падь. Департамент градостроительства собрал всех застройщиков и просит: "Ребят, нам нужна там школа. Уберите вот отсюда дом. Уберите его вообще и поставьте вот сюда школу". Пока у нас этот вопрос не совсем урегулирован. Все мы задачу получили, у нас есть механизм. То есть это все не значит, что мы сели, открыли карту города: "А какие бы нам тут земельные участки наделить особым целевым назначением?" То есть это исключено. — А кто решает, что нам нужен здесь дом, а там нам нужен садик? — У нас каждый профильный департамент вносит предложения. У нас всеми профильными вещами занимаются департаменты. Мы не пересекаем закон. Для меня это тоже было открытие. Я пишу: "Может бы, да?" А они пишут: "Нет, извините". То есть к нам выходят департаменты с инициативой, соответственно, мы ее отрабатываем. Еще раз повторюсь, это не значит, что мы раскрыли карту и сказали: "А какой бы нам участок наделить особым целевым использованием?" У нас будет инициатива, а дальше межведомственная комиссия эти инициативы рассматривает. Могут быть и к нам (то есть к Корпорации – ред.) обращения, мы будем рассматривать, выводить на межведомственную комиссию. То есть мы пока что продумали просто механизм, как это будет работать. Исключили все коррупционные факторы. И когда к нам зайдут многочисленные — дай Бог, чтоб так получилось — застройщики, которые будут делать новое жилье, с понятными площадками, со школами, с детскими садами, тогда мы достигнем того, чего хотели. — Скажите, а порядок формирования вот этого коллегиального органа, он уже определен? — Под закон нормативных актов нужно очень много. Чтобы нам все это прописать — и порядок формирования, и критерии, и так далее. То есть у нас еще подзаконных нормативных актов очень много будет. Мы сейчас на стадии формировании комиссии. Мы делаем по аналогии с федеральным законодательством. В рамках нашего субъектного законодательства. — Ранее вы сказали, что рассылались приглашения. По какому принципу выбирались люди, которым рассылались приглашения? — Во-первых, нам нужны были профильные профессионалы. То есть начальник департамента градостроительства Приморского края. Там сейчас новый руководитель (Владимир Моран — ред.). Профильный вице-губернатор у нас сейчас Петров Михаил Владимирович. Курирующий вице-губернатор — Богданенко, который курирует как раз экономику, развитие Приморского края. Также — депутаты из профильных комитетов. Чтобы у нас сидели в межведомственной комиссии профессионалы. А также — общественные деятели, которые будут смотреть, а не нарушаем ли мы права? Нарушить права мы, наверное, не можем. А вот учитываем ли мы интересы всех граждан? Мы обратились к новому уполномоченному по правам человека Мельникову. Всем им написали письма. Они сейчас изучают. Мы обратились и в "Деловую Россию". — А если чисто теоретически, чьи права могут быть ущемлены? — Ущемлены права ничьи не могут быть. Просто исключено. — То есть общественники и омбудсмен в комиссии – это, получается, просто формальность? — Нет, это не формальность. Мы не можем нарушить права. Точнее, мы не имеем права нарушать чьи-то права. Просто так законом запрещено. Но это не является формальностью, потому что если это начальник департамента градостроительства, он должен со своей профессиональной точки зрения сказать: "А вот сюда детский сад не "сядет". Прокуратура, возможно, скажет: "Это нарушает такой-то закон". Общественники скажут: "А у нас тут 250 детей живет". То есть как это – "формально"? Мы выслушиваем, для нас очень важно понимание. Комиссия вся должна работать в интересах людей. Вот в чем главная задача, поставленная лично передо мной. — А вот некоторые высказывают точку зрения, что рынок сам все урегулирует, что в него не нужно вмешиваться… — Мы же видим, как регулирует сам рынок. У нас иногда стоимость квартир, как будто мы на Манхэттене живем. Нам понятно, что у нас по 25 лет не решались проблемы обманутых дольщиков. Что у нас там очереди на жилье для сирот были на несколько лет вперед. А сегодня мы уже видим результаты. Что у нас уже сегодня идет строительство на определенных домах, у нас сегодня уже выделены средства для того или иного. У нас сегодня проведены все совещания, решено, где нужно комплексное развитие. Давайте делать доступное жилье, давайте не по 120 тысяч кв. метр, давайте там по 55, по 60 тысяч. Чтобы у людей была возможность жить не на съемных квартирах, а улучшать свои условия. Что бы качество жизни людей в Приморском крае было улучшено. Вот такие задачи были поставлены. И решения должны быть какими-то даже чуть-чуть революционными. И надо попросту закон понимать: мы ни в коем случае не залезли на чью-то сторону. Все не так, как все сразу подумали: "Сейчас Корпорация приедет, похватает себе земельных участков". Мы на общих условиях участвуем в аукционах, это наша категоричная позиция. Мы намеренно убрали от себя это все. А вот когда мы начнем показывать результаты... Мы обязательно будем к себе приглашать вас всех. Когда мы будем дома вводить в эксплуатацию, парки открывать, школы открывать и так далее. И это будет открыто. И вот только тогда мы сможем этот человеческий негатив повернуть лицом к себе. — Понятно. А вот такой вопрос. Сегодня наблюдается тенденция, когда люди из бизнеса приходят во власть. Вы расцениваете эту тенденцию как позитивную? — Я думаю, что человек должен быть прежде всего профессионалом. В бизнесе есть определенные навыки, а именно — достигать цели, решать поставленные задачи. А не просто — солдат спит, служба идет. Я, например, умею эту цель достигать. Человек, который в бизнесе заработал и смог сформировать свою команду, должен и служить людям. Я очень долго и совершенно бесплатно занималась общественной деятельностью. Еще мы помогали, совершенно не афишируя это, детским домам. Мне правда не безразлично то, что я делаю. И, собственно говоря, я считаю, что люди, которые не безразличны и профессионалы, они обязаны идти (во власть – ред.), чтобы служить людям и делать какие-то нормальные вещи. — А вы, кстати, как давно в бизнесе? Какая ваша первая компания? — В 13 лет я была дворником. И мыла полы. — То есть вы привыкли зарабатывать? — Я зарабатывать привыкла с самого детства. И по поводу конфликта интересов. Я же вижу тенденцию… Мне это не нужно. У меня трое детей, у меня хорошая семья. Я считаю, что я вообще образцово-показательная. Мы там (в семье – ред.) все очень дружные и некогда друг друга в обиду не даем. И, соответственно, у нас есть, по большому счету, чем гордиться, чему учить людей. И первое, что я сделала: я вызвала человека, который работает в Корпорации, и сказала: "Покажите мне, пожалуйста, положение об антикоррупционной деятельности и конфликте интересов в Корпорации". Чтобы я посмотрела, чтобы ни в коем случае ни у кого не возникло мысли о том, что я пришла преследовать интересы своего личного бизнеса. Потому что я сдаю в аренду помещение. Оно у меня сдается очень долгое время, все договора по 10 лет, и я никаким боком не касаюсь этих вещей. Почему я всегда плачу налоги, почему я не скрываю своих доходов, почему я не вышла из компании, прежде чем зайти в Корпорацию? Да потому что мне нечего скрывать. Потому что я за все абсолютно привыкла платить. Я работаю сутками. — Это впечатляет, конечно…То есть вы сейчас, получается, занимаетесь и делами Корпорации, и собственным бизнесом? — Я согласовала на Набсовете возможность, чтобы я не выходила (из бизнеса – ред.). Я сейчас до конца разрабатываю положение о конфликте интересов, в случае, если у меня будет конфликт интересов, я просто уведомлю об этом все необходимые органы. Но я этого (конфликта интересов – ред.) не допускаю, потому что мне это не нужно. Здание, которое я сдаю в аренду, мне приносит доход, с которого я плачу официальные налоги. Я не госслужащий. Пытаться даже переводить куда-то активы мне незачем, потому что мне скрывать нечего. Потому что я работаю хорошо и знаю, что я делаю. Я работаю всегда на результат. Вся информация совершенно открыта, и я ничего не скрываю. Секреты Ольги Сун-жаю. Которых нет
Корпорация развития Приморского края, ранее занимавшаяся исключительно ИРЗ "Приморье", с принятием 6 марта краевого закона № 465-КЗ "О содействии развитию строительства в ПК" внезапно стала еще одним регулятором — и, как считают многие, игроком — на рынке земельных участков в регионе. Предсказуемый резонанс в бизнес-сообществе региона вызвала та часть краевого закона, которая дает КРПК право выступать с предложениями о наделении тех или иных участков земли, находящейся в краевой собственности, статусом "особого целевого назначения", который подразумевает создание там инфраструктуры за бюджетный счет. Вопросы в предпринимательской среде возникли и к персоне нового руководителя КРПК. Ольга Сун-жаю пришла в КРПК из бизнеса, деятельность которого связана, в том числе, с арендой и управлением недвижимым имуществом. Сегодня гендиректор 100%-но государственного АО "Корпорация развития ПК" продолжает руководить и владеть несколькими коммерческими структурами. Редакция ИА PrimaMedia публикует ниже часть беседы c Ольгой Сун-жаю, которая касается как раз новых "правил игры" на земельном рынке края. — Появление нового регулятора на рынке всегда вызывает опасение бизнес-сообщества. И действительно, в деловых кругах сразу заговорили о возможности некоей "коррупционной составляющей". Как вы можете прокомментировать это? — Для того, чтобы понимать вообще о наличии или отсутствии коррупционной составляющей, нужно прочитать закон. Потому что я слышала комментарии, где четко понятно, что это невозможно, этого не может быть. Во-первых, у нас все законы Приморского края проходят поверку в прокуратуре. А во-вторых, надо понимать принципы действия этого закона. А принципы действия — следующие… чтоб вы понимали, на пальцах объясню. Во-первых, будет создана межведомственная комиссия (в тексте закона № 465-КЗ – "межведомственный коллегиальный орган" — ред.). Вот мы сейчас распоряжение о создании межведомственной комиссии только запустили, еще членов там не выбрали. Мы письма разослали. Безусловно, мы просим курирующего вице-губернатора Богданенко, вице-губернатора Петрова, курирующего сферу строительства. Более того, депутаты изъявили желание быть в этой комиссии. Необходимо общественность привлечь, мы разослали точно также общественным деятелям приглашения с тем, чтобы они в эту комиссию вошли. Это первый момент. А второй момент — мы встраиваемся в существующую систему. Мы ни в коем случае не берем полномочия ни одного из государственных органов. Ни департамента земельных ресурсов (департамент земельных и имущественных отношений – ред.), ни администрации города Владивостока. И здесь нужно понять механизм действий, чтобы вообще говорить о коррупционной составляющей. Мы просто берем земельный участок. Межведомственная комиссия принимает решение о целесообразности или нецелесообразности наделения этого участка статусом особого целевого использования. Мы можем наделять статусом особого целевого использования только земельные участки, принадлежащие на праве собственности Приморскому краю. А далее, в случае необходимости — работы по этим земельным участкам. То есть то, что не делает департамент по земельным ресурсам — подвод инфраструктуры, объединение, разъединение границ земельных участков, изменение вида разрешенного использования. Нужно участок приготовить для того, чтобы развивалась комплексная застройка территории. А далее — это очень важный момент! — этот земельный участок мы передаем в департамент земельных ресурсов, а уже он с аукциона, в соответствии с 44-ФЗ, продает этот уже более интересный для инвестора земельный участок. -То есть в организации торгов Корпорация участия не принимает? — Нет. Мы не принимаем участие в организации торгов. То есть все полномочия, которые закреплены за органами исполнительной власти, закреплены за органами исполнительной власти, мы не получаем здесь ни в коем случае полномочия. Вот почему я говорю об отсутствии коррупционной составляющей. Мы только делаем лучше, мы делаем так, чтобы не было никаких бюрократических барьеров. Мы хотим, чтобы "западные" инвесторы зашли. Крупные компании дали бы нам налоги. Уменьшили бы стоимость кв. метра жилья за счет роста рынка. Чтобы они взяли наши более мелкие компании на субподряды. Это касается не только жилья, а касается и социальных вещей. Например, первый пилотный проект, который мы сейчас хотим запустить, — парк Нагорный. То есть парк Нагорный будет построен за деньги пожертвователей. Просто теперь мы имеем право туда подвести инфраструктуру. Наделить участок особым целевым использованием, а далее пожертвователи подарят городу этот парк, чтобы все могли бесплатно пользоваться. Еще вопрос. Строятся дома в "точечной" застройке. А мы понимаем, что школ-то у нас нет. И земельных участков нет для школ. И мы как Корпорация можем выкупить, перекупить, раздвинуть, допустим, земельный участок. Или посмотреть, может, какие-то краевые объекты там есть. То есть мы исследуем данную территорию. Смотрим и говорим: " Ребят, давайте вот здесь будет особый статус целевого использования, вот здесь будет школа". — А что значит "выкупить", "перекупить"? Помните, закон в свое время делался под Саммит АТЭС 2012 года, когда земли изымали в принудительном порядке? Здесь можно какую-то параллель провеcти? — Нет, ни в коем случае. Еще раз говорю: мы не наделены особыми полномочиями. Вот в чем разница. Это очень важно. Вот когда вы про Саммит АТЭС приводите пример, то это было особое постановление. Сейчас абсолютно ничего подобного. Сегодня же департамент земельных ресурсов на аукционы земельные участки готовит, да? Только мы сделаем это чуть-чуть инвестиционно привлекательней. Чтобы это были минимальные расходы на инфраструктуру для инвестора, чтобы это было сделано профессионально, грамотно. Более того, это еще и доходная часть бюджета. То есть когда мы решали проблемы обманутых дольщиков, мы столкнулись с тем, что у нас нет такой статьи расходов в бюджете — на помощь обманутым дольщикам. Не было механизма для достройки домов. Потому что с чего бы из бюджета Приморского края тратились средства на нерадивых застройщиков, если у нас есть учителя, сироты, врачи, которым много всего нужно? Так вот, когда нам федеральные власти сказали о том, что они нам передадут 30 земельных участков (в районе Патрокл во Владивостоке – ред.), нам стало понятно, что контроль за использованием земельных участков и денежных средств, полученных с данных земельных участков, нужно взять субъекту Российской Федерации. Начали собирать всех инвесторов и говорить: "Давайте мы предоставим вам земельный участок, а вы нам достроите за это вот такие объекты (то есть незавершенные объекты долевого строительства – ред.)". А они говорят: "А нам зачем? Есть у нас режим Свободного порта, и мы возьмем участки просто бесплатно". И мы начали понимать, что нам нужно разрабатывать. Взяли практику Саратовской области, Липецкой области и Казани. Мы посмотрели, каким образом у них это работает. И, собственно говоря, закон №465, в котором мы говорим о содействии развитию строительства в Приморском крае, является неким аналогом их опыта. Так вот, земельные участки (на Патрокле – ред.), которые нам сейчас передают с целевым назначением, нужны для того, чтобы мы решили вопрос обманутых дольщиков. Мы их объединим, сделаем единым пулом, чтобы была комплексная застройка. Там даже подводить не надо к участкам инфраструктуру, мы наделим их статусом особого целевого использования, границы немножко переподвинем. В департамент передадим, и департамент с аукциона начнет продавать. Это то и будет доходной частью бюджета. Мы очень надеемся, что в итоге около 800 млн рублей будет выручено. Может быть, больше дадут. И это будет доходной частью бюджета, которая и пойдет на решение проблем обманутых дольщиков. И вот здесь мы за каждую копейку сможем отчитаться. — Если говорить в целом о Владивостоке, то вы, наверное, столкнетесь с большими трудностями при формировании таких участков для особого целевого использования. Потому что у нас, куда не глянь, то земли военного лесничества, то зоны комплексного устойчивого развития территории, те самые КУРТы… — Это так, это на самом деле большая проблема. Мы уже говорили на всех заседаниях, Константин Сергеевич (Богданенко – ред.) говорил — откройте нам "серые зоны". — "Серые зоны" – это земли Минобороны и КУРТы? — Да, все это. У нас развиваться вообще некуда. Поэтому мы начали говорить об этом. Именно поэтому мы поехали в Москву еще с губернатором Тарасенко (врио губернатора Приморского края до октября 2018 года – ред.) и начали просить эти участки. Мы уже запросы везде сделали. Вот сейчас мы ждем постановления правительства. То есть мы обращаемся именно для того, чтобы освободить землю от этих всех вещей. — Скажите, а вот если на краевой земле обнаружится какой-нибудь, допустим, недобросовестный арендатор? Вы, как Корпорация, запускаете какие-то механизмы? — Мы не можем. — Неужели? — Нет, мы не имеем права. По закону это запрещено. На это есть полномочия только у департамента земельных ресурсов. То есть для этого у нас есть уполномоченный орган исполнительной власти. Мы не можем расторгнуть (договоры аренды — ред.). Мы не наделены полномочиями федеральным законодательством. — А вообще где и как вы собираетесь искать эти участки, чтобы наделять статусом особого целевого использования? — Все возможны варианты. Вот у нас сегодня появился меценат. И говорит: " Я хочу сделать парк Нагорный. Я готов потратить там своих 30 или 50 млн рублей просто, безвозмездно. Мне ничего не нужно за это. Но я болею за то-то и то-то". Мы схватились за это, естественно. Мы сейчас, пока идет формирование межведомственной комиссии, уже проводим юридический анализ всего того, что там происходит. То есть где взять точки подключения (сетей – ред.), сколько нужно на это денег. Меценат уже предложил бесплатно проект этого парка Нагорный, два варианта. Или у нас появились участки на Патрокле, мы знаем, что они к нам придут. Мы сейчас следим за распоряжением правительства РФ, за тем, что сейчас в Минэкономики и Минфине на согласовании находится. И как только комиссия будет, сразу же следующий шаг: как только земельные участки переходят, мы наделяем их статусом особого целевого использования. Или есть потребность школу организовать. У нас строится микрорайон Снеговая Падь. Департамент градостроительства собрал всех застройщиков и просит: "Ребят, нам нужна там школа. Уберите вот отсюда дом. Уберите его вообще и поставьте вот сюда школу". Пока у нас этот вопрос не совсем урегулирован. Все мы задачу получили, у нас есть механизм. То есть это все не значит, что мы сели, открыли карту города: "А какие бы нам тут земельные участки наделить особым целевым назначением?" То есть это исключено. — А кто решает, что нам нужен здесь дом, а там нам нужен садик? — У нас каждый профильный департамент вносит предложения. У нас всеми профильными вещами занимаются департаменты. Мы не пересекаем закон. Для меня это тоже было открытие. Я пишу: "Может бы, да?" А они пишут: "Нет, извините". То есть к нам выходят департаменты с инициативой, соответственно, мы ее отрабатываем. Еще раз повторюсь, это не значит, что мы раскрыли карту и сказали: "А какой бы нам участок наделить особым целевым использованием?" У нас будет инициатива, а дальше межведомственная комиссия эти инициативы рассматривает. Могут быть и к нам (то есть к Корпорации – ред.) обращения, мы будем рассматривать, выводить на межведомственную комиссию. То есть мы пока что продумали просто механизм, как это будет работать. Исключили все коррупционные факторы. И когда к нам зайдут многочисленные — дай Бог, чтоб так получилось — застройщики, которые будут делать новое жилье, с понятными площадками, со школами, с детскими садами, тогда мы достигнем того, чего хотели. — Скажите, а порядок формирования вот этого коллегиального органа, он уже определен? — Под закон нормативных актов нужно очень много. Чтобы нам все это прописать — и порядок формирования, и критерии, и так далее. То есть у нас еще подзаконных нормативных актов очень много будет. Мы сейчас на стадии формировании комиссии. Мы делаем по аналогии с федеральным законодательством. В рамках нашего субъектного законодательства. — Ранее вы сказали, что рассылались приглашения. По какому принципу выбирались люди, которым рассылались приглашения? — Во-первых, нам нужны были профильные профессионалы. То есть начальник департамента градостроительства Приморского края. Там сейчас новый руководитель (Владимир Моран — ред.). Профильный вице-губернатор у нас сейчас Петров Михаил Владимирович. Курирующий вице-губернатор — Богданенко, который курирует как раз экономику, развитие Приморского края. Также — депутаты из профильных комитетов. Чтобы у нас сидели в межведомственной комиссии профессионалы. А также — общественные деятели, которые будут смотреть, а не нарушаем ли мы права? Нарушить права мы, наверное, не можем. А вот учитываем ли мы интересы всех граждан? Мы обратились к новому уполномоченному по правам человека Мельникову. Всем им написали письма. Они сейчас изучают. Мы обратились и в "Деловую Россию". — А если чисто теоретически, чьи права могут быть ущемлены? — Ущемлены права ничьи не могут быть. Просто исключено. — То есть общественники и омбудсмен в комиссии – это, получается, просто формальность? — Нет, это не формальность. Мы не можем нарушить права. Точнее, мы не имеем права нарушать чьи-то права. Просто так законом запрещено. Но это не является формальностью, потому что если это начальник департамента градостроительства, он должен со своей профессиональной точки зрения сказать: "А вот сюда детский сад не "сядет". Прокуратура, возможно, скажет: "Это нарушает такой-то закон". Общественники скажут: "А у нас тут 250 детей живет". То есть как это – "формально"? Мы выслушиваем, для нас очень важно понимание. Комиссия вся должна работать в интересах людей. Вот в чем главная задача, поставленная лично передо мной. — А вот некоторые высказывают точку зрения, что рынок сам все урегулирует, что в него не нужно вмешиваться… — Мы же видим, как регулирует сам рынок. У нас иногда стоимость квартир, как будто мы на Манхэттене живем. Нам понятно, что у нас по 25 лет не решались проблемы обманутых дольщиков. Что у нас там очереди на жилье для сирот были на несколько лет вперед. А сегодня мы уже видим результаты. Что у нас уже сегодня идет строительство на определенных домах, у нас сегодня уже выделены средства для того или иного. У нас сегодня проведены все совещания, решено, где нужно комплексное развитие. Давайте делать доступное жилье, давайте не по 120 тысяч кв. метр, давайте там по 55, по 60 тысяч. Чтобы у людей была возможность жить не на съемных квартирах, а улучшать свои условия. Что бы качество жизни людей в Приморском крае было улучшено. Вот такие задачи были поставлены. И решения должны быть какими-то даже чуть-чуть революционными. И надо попросту закон понимать: мы ни в коем случае не залезли на чью-то сторону. Все не так, как все сразу подумали: "Сейчас Корпорация приедет, похватает себе земельных участков". Мы на общих условиях участвуем в аукционах, это наша категоричная позиция. Мы намеренно убрали от себя это все. А вот когда мы начнем показывать результаты... Мы обязательно будем к себе приглашать вас всех. Когда мы будем дома вводить в эксплуатацию, парки открывать, школы открывать и так далее. И это будет открыто. И вот только тогда мы сможем этот человеческий негатив повернуть лицом к себе. — Понятно. А вот такой вопрос. Сегодня наблюдается тенденция, когда люди из бизнеса приходят во власть. Вы расцениваете эту тенденцию как позитивную? — Я думаю, что человек должен быть прежде всего профессионалом. В бизнесе есть определенные навыки, а именно — достигать цели, решать поставленные задачи. А не просто — солдат спит, служба идет. Я, например, умею эту цель достигать. Человек, который в бизнесе заработал и смог сформировать свою команду, должен и служить людям. Я очень долго и совершенно бесплатно занималась общественной деятельностью. Еще мы помогали, совершенно не афишируя это, детским домам. Мне правда не безразлично то, что я делаю. И, собственно говоря, я считаю, что люди, которые не безразличны и профессионалы, они обязаны идти (во власть – ред.), чтобы служить людям и делать какие-то нормальные вещи. — А вы, кстати, как давно в бизнесе? Какая ваша первая компания? — В 13 лет я была дворником. И мыла полы. — То есть вы привыкли зарабатывать? — Я зарабатывать привыкла с самого детства. И по поводу конфликта интересов. Я же вижу тенденцию… Мне это не нужно. У меня трое детей, у меня хорошая семья. Я считаю, что я вообще образцово-показательная. Мы там (в семье – ред.) все очень дружные и некогда друг друга в обиду не даем. И, соответственно, у нас есть, по большому счету, чем гордиться, чему учить людей. И первое, что я сделала: я вызвала человека, который работает в Корпорации, и сказала: "Покажите мне, пожалуйста, положение об антикоррупционной деятельности и конфликте интересов в Корпорации". Чтобы я посмотрела, чтобы ни в коем случае ни у кого не возникло мысли о том, что я пришла преследовать интересы своего личного бизнеса. Потому что я сдаю в аренду помещение. Оно у меня сдается очень долгое время, все договора по 10 лет, и я никаким боком не касаюсь этих вещей. Почему я всегда плачу налоги, почему я не скрываю своих доходов, почему я не вышла из компании, прежде чем зайти в Корпорацию? Да потому что мне нечего скрывать. Потому что я за все абсолютно привыкла платить. Я работаю сутками. — Это впечатляет, конечно…То есть вы сейчас, получается, занимаетесь и делами Корпорации, и собственным бизнесом? — Я согласовала на Набсовете возможность, чтобы я не выходила (из бизнеса – ред.). Я сейчас до конца разрабатываю положение о конфликте интересов, в случае, если у меня будет конфликт интересов, я просто уведомлю об этом все необходимые органы. Но я этого (конфликта интересов – ред.) не допускаю, потому что мне это не нужно. Здание, которое я сдаю в аренду, мне приносит доход, с которого я плачу официальные налоги. Я не госслужащий. Пытаться даже переводить куда-то активы мне незачем, потому что мне скрывать нечего. Потому что я работаю хорошо и знаю, что я делаю. Я работаю всегда на результат. Вся информация совершенно открыта, и я ничего не скрываю. 
