Профсоюзы продолжают работать в непростых, опасных условиях в зоне спецоперации, оказывать помощь участникам СВО. На это указал президент РФ Владимир Путин на встрече с председателем Федерации независимых профсоюзов России Сергеем Черногаевым. Миссию ФНПР анализируют иркутские политнаблюдатели. Черногаев в ходе общения с главой государства в Кремле рассказал о поддержке, которую оказывают профсоюзы участникам СВО и их семьям. ФНПР собрали более 4 млрд рублей помощи, отправили свыше 38 тысяч тонн гуманитарных грузов. Также благодаря тому, что 42 тысячи членов профсоюзов стали постоянными донорами, было собрано 90 тонн донорской крови, пишет ТАСС. Кроме того, по словам главы ФНПР, была организована акция «Профсоюзы России – Za СВОих», которая направлена на оказание противоосколочной защиты тем, кто выполняет свой профессиональный долг в оперативных службах, работает на приграничных территориях, участвует в посевной, уборочной работах. Всего на эту акцию были собраны 377 млн рублей. – То есть, продолжают работать в непростых, скажем так, опасных условиях, – указал Путин. Политолог Михаил Учитель полагает, что встреча президента с главой Федерации независимых профсоюзов России, скорее всего, приведет к новым решениям главы государства: – Президент ценит вклад Сергея Черногаева в развитие профсоюзного движения. Сама эта встреча – знак поддержки со стороны главы государства. Можно констатировать, что профсоюзное движение в России переживает подъем, во многом благодаря тому, что президент ставит задачу повысить престиж рабочих профессий. Уверен, что эту тему он подробно обсуждал с Черногаевым. ФНПР обладает колоссальным опытом: в сентябре объединение отметило 35-летие, за это время была выстроена разветвленная система взаимодействия и с властью, и с общественными институтами. Несмотря на то, что новый лидер возглавил организацию всего год назад, очевидно, что Владимир Путин высоко оценивает его потенциал и связывает с ним реализацию своих планов в социально-трудовой сфере. Так сложилось, что в послевоенные годы высшее образование стало восприниматься как обязательный социальный лифт. Это стремление, особенно среди матерей-одиночек, дать детям «путевку в жизнь» было продиктовано опытом пережитого. Однако, в современных реалиях такой подход создал системный перекос. Экономика испытывает дефицит не столько в юристах и бухгалтерах, сколько в технических специалистах, представителях рабочих и творческих профессий. Наличие в университетах большого числа студентов, обучающихся «для галочки» и не заинтересованных в своей специальности, негативно сказывается на уровне преподавания и атмосфере в вузах. Итог – кризис двух типов: перепроизводство дипломированных кадров без истинной мотивации и острый дефицит специалистов в критически важных сферах. Выход видится в пересмотре ценностей, и, кажется, президент это понимает. Экс-председатель ИРО ПАРНАС Михаил Васильев отмечает, что здесь происходит подмена понятий: – Я считаю, что сознательное искажение слов русского языка – это страшное зло. В связи с этим полезно вспомнить, что такое профсоюзы. На определенном этапе индустриализации во многих странах оказывалось, что каждый отдельно взятый наемный работник имел несопоставимо слабую переговорную позицию в диалоге со своим работодателем. Завод мог позволить себе платить рабочему сущие копейки и совершенно не заботиться о его отдыхе, здоровье и безопасности труда. В таких условиях профсоюзы появились как попытка уравновесить переговорные позиции или, как описывают экономисты, заменить взаимодействие монополии с конкурентной средой поставщиков рабочей силы на отношения монополии с монополией. Описание довольно условное, но смысл слова «профсоюз» прорисовывается очень ясно – это объединение рабочих для защиты их интересов в диалоге с более мощными субъектами – крупными концернами, государством и так далее. С учетом этого смысла адекватный контекст, не извращающий слова «профсоюз», выглядит примерно так: «профсоюзы добились повышения оплаты труда таких-то работников на столько-то процентов» или «профсоюз мобилизованных пролоббировал закон об ограничении срока их службы в размере шесть месяцев» или «профсоюзы проконтролировали условия безопасности труда и добились отставки таких-то руководителей, которые эти условия не обеспечили». Если же организация давно не фигурировала в новостях о защите интересов работников, но известна своей деятельностью по оказанию помощи, то можем ли мы ее называть профсоюзом? Кстати, также полезно помнить, что гуманитарная помощь и снабжение вооруженных сил – это разные явления. Наше уважение к русскому языку в том, чтобы и эти явления тоже различать и называть своими словами. Журналист Андрей Калинкин говорит о кризисе профсоюзного движения на Западе и в России: – В советское время, вопреки итогам знаменитой дискуссии о профсоюзах, объединения работников превратились в систему «приводных ремней» государства. ФНПР, несмотря на слово «независимых» в названии, тоже на деле полностью зависит от правительства, с той разницей, что СССР был если не государством самих рабочих, то, по крайней мере, государством для рабочих. А сегодня страна принадлежит союзу бизнеса, силовиков и чиновников. В результате, хотя в какой-то мере на местах ФНПР по-прежнему пытается защищать работника, она, на мой взгляд, делает в этом направлении меньше, чем могла бы и чем стремятся более боевая Конфедерация Труда России или стремились независимые профсоюзы вроде МПРА до того, как они растеряли свои силы из-за государственного давления и кризиса в промышленности. А администрация гораздо реже прислушивается даже к официальным профсоюзам, нередко активистов, в том числе ФНПР, пытаются уволить. Не способствуют боевитости федерации и общие для стран неолиберализма проблемы: падение численности профсоюзов, платформенная занятость и так далее. Многие шаги ФНПР вроде совместных с «Единой Россией» первомайских шествий и вовсе кажутся мне идущими во вред интересам простого человека. Отношение федерации к СВО, на мой взгляд, продолжает эту двойственность. Одно дело, когда профком собирает деньги на гуманитарку для гражданских и средства защиты для тех, кто работает в опасных условиях. Или когда помогает семье военнослужащего со своего предприятия. И совсем другое – когда профсоюзы поддерживают сами боевые действия. Соглашательство профсоюзной верхушки – не новость (можно посмотреть на современную Францию или вспомнить то, что Ленин писал о тред-юнионизме), но в моменты социального подъема такие вещи меняются, ведь в конечном счете профсоюз – это не нерешительные руководители, а коллективная воля его членов. ИА Телеинформ Другие отзывы из Иркутска на мировые и российские новости: Директор МИОН ИГУ Дмитрий Козлов: Трамп может надавить на Киев с помощью дел о коррупции Глава МИД Польши считает, что Украина будет воевать годами на деньги РФ – в Иркутске назвали конфликт уникальным и непредсказуемым Переговоры по Украине зашли в тупик – в Иркутске, как обычно, не ждут скорых изменений Трамп успокаивает западный милитаризм и якобы шлёт сигнал РФ через Токаева – в Иркутске отреагировали со скепсисом Профсоюзы ФНПР работают в зоне СВО – в Иркутске по-разному оценили их деятельность
Профсоюзы продолжают работать в непростых, опасных условиях в зоне спецоперации, оказывать помощь участникам СВО. На это указал президент РФ Владимир Путин на встрече с председателем Федерации независимых профсоюзов России Сергеем Черногаевым. Миссию ФНПР анализируют иркутские политнаблюдатели. Черногаев в ходе общения с главой государства в Кремле рассказал о поддержке, которую оказывают профсоюзы участникам СВО и их семьям. ФНПР собрали более 4 млрд рублей помощи, отправили свыше 38 тысяч тонн гуманитарных грузов. Также благодаря тому, что 42 тысячи членов профсоюзов стали постоянными донорами, было собрано 90 тонн донорской крови, пишет ТАСС. Кроме того, по словам главы ФНПР, была организована акция «Профсоюзы России – Za СВОих», которая направлена на оказание противоосколочной защиты тем, кто выполняет свой профессиональный долг в оперативных службах, работает на приграничных территориях, участвует в посевной, уборочной работах. Всего на эту акцию были собраны 377 млн рублей. – То есть, продолжают работать в непростых, скажем так, опасных условиях, – указал Путин. Политолог Михаил Учитель полагает, что встреча президента с главой Федерации независимых профсоюзов России, скорее всего, приведет к новым решениям главы государства: – Президент ценит вклад Сергея Черногаева в развитие профсоюзного движения. Сама эта встреча – знак поддержки со стороны главы государства. Можно констатировать, что профсоюзное движение в России переживает подъем, во многом благодаря тому, что президент ставит задачу повысить престиж рабочих профессий. Уверен, что эту тему он подробно обсуждал с Черногаевым. ФНПР обладает колоссальным опытом: в сентябре объединение отметило 35-летие, за это время была выстроена разветвленная система взаимодействия и с властью, и с общественными институтами. Несмотря на то, что новый лидер возглавил организацию всего год назад, очевидно, что Владимир Путин высоко оценивает его потенциал и связывает с ним реализацию своих планов в социально-трудовой сфере. Так сложилось, что в послевоенные годы высшее образование стало восприниматься как обязательный социальный лифт. Это стремление, особенно среди матерей-одиночек, дать детям «путевку в жизнь» было продиктовано опытом пережитого. Однако, в современных реалиях такой подход создал системный перекос. Экономика испытывает дефицит не столько в юристах и бухгалтерах, сколько в технических специалистах, представителях рабочих и творческих профессий. Наличие в университетах большого числа студентов, обучающихся «для галочки» и не заинтересованных в своей специальности, негативно сказывается на уровне преподавания и атмосфере в вузах. Итог – кризис двух типов: перепроизводство дипломированных кадров без истинной мотивации и острый дефицит специалистов в критически важных сферах. Выход видится в пересмотре ценностей, и, кажется, президент это понимает. Экс-председатель ИРО ПАРНАС Михаил Васильев отмечает, что здесь происходит подмена понятий: – Я считаю, что сознательное искажение слов русского языка – это страшное зло. В связи с этим полезно вспомнить, что такое профсоюзы. На определенном этапе индустриализации во многих странах оказывалось, что каждый отдельно взятый наемный работник имел несопоставимо слабую переговорную позицию в диалоге со своим работодателем. Завод мог позволить себе платить рабочему сущие копейки и совершенно не заботиться о его отдыхе, здоровье и безопасности труда. В таких условиях профсоюзы появились как попытка уравновесить переговорные позиции или, как описывают экономисты, заменить взаимодействие монополии с конкурентной средой поставщиков рабочей силы на отношения монополии с монополией. Описание довольно условное, но смысл слова «профсоюз» прорисовывается очень ясно – это объединение рабочих для защиты их интересов в диалоге с более мощными субъектами – крупными концернами, государством и так далее. С учетом этого смысла адекватный контекст, не извращающий слова «профсоюз», выглядит примерно так: «профсоюзы добились повышения оплаты труда таких-то работников на столько-то процентов» или «профсоюз мобилизованных пролоббировал закон об ограничении срока их службы в размере шесть месяцев» или «профсоюзы проконтролировали условия безопасности труда и добились отставки таких-то руководителей, которые эти условия не обеспечили». Если же организация давно не фигурировала в новостях о защите интересов работников, но известна своей деятельностью по оказанию помощи, то можем ли мы ее называть профсоюзом? Кстати, также полезно помнить, что гуманитарная помощь и снабжение вооруженных сил – это разные явления. Наше уважение к русскому языку в том, чтобы и эти явления тоже различать и называть своими словами. Журналист Андрей Калинкин говорит о кризисе профсоюзного движения на Западе и в России: – В советское время, вопреки итогам знаменитой дискуссии о профсоюзах, объединения работников превратились в систему «приводных ремней» государства. ФНПР, несмотря на слово «независимых» в названии, тоже на деле полностью зависит от правительства, с той разницей, что СССР был если не государством самих рабочих, то, по крайней мере, государством для рабочих. А сегодня страна принадлежит союзу бизнеса, силовиков и чиновников. В результате, хотя в какой-то мере на местах ФНПР по-прежнему пытается защищать работника, она, на мой взгляд, делает в этом направлении меньше, чем могла бы и чем стремятся более боевая Конфедерация Труда России или стремились независимые профсоюзы вроде МПРА до того, как они растеряли свои силы из-за государственного давления и кризиса в промышленности. А администрация гораздо реже прислушивается даже к официальным профсоюзам, нередко активистов, в том числе ФНПР, пытаются уволить. Не способствуют боевитости федерации и общие для стран неолиберализма проблемы: падение численности профсоюзов, платформенная занятость и так далее. Многие шаги ФНПР вроде совместных с «Единой Россией» первомайских шествий и вовсе кажутся мне идущими во вред интересам простого человека. Отношение федерации к СВО, на мой взгляд, продолжает эту двойственность. Одно дело, когда профком собирает деньги на гуманитарку для гражданских и средства защиты для тех, кто работает в опасных условиях. Или когда помогает семье военнослужащего со своего предприятия. И совсем другое – когда профсоюзы поддерживают сами боевые действия. Соглашательство профсоюзной верхушки – не новость (можно посмотреть на современную Францию или вспомнить то, что Ленин писал о тред-юнионизме), но в моменты социального подъема такие вещи меняются, ведь в конечном счете профсоюз – это не нерешительные руководители, а коллективная воля его членов. ИА Телеинформ Другие отзывы из Иркутска на мировые и российские новости: Директор МИОН ИГУ Дмитрий Козлов: Трамп может надавить на Киев с помощью дел о коррупции Глава МИД Польши считает, что Украина будет воевать годами на деньги РФ – в Иркутске назвали конфликт уникальным и непредсказуемым Переговоры по Украине зашли в тупик – в Иркутске, как обычно, не ждут скорых изменений Трамп успокаивает западный милитаризм и якобы шлёт сигнал РФ через Токаева – в Иркутске отреагировали со скепсисом 
