"Я служил в итальянском ВДВ": Откровения историка не понравятся Риму

Итальянский историк и журналист Андреа Лучиди уже три года живёт в Луганске. Его деятельность вызвала неоднозначную реакцию: в Европарламенте его называли прокремлевским агентом, а в Эстонии и Латвии пытались задержать и объявить персоной нон грата соответственно, после освещения марша памяти латышского легиона СС. Коллаж Царьграда - говорит Лучиди. В интервью "Комсомольской правде" он рассказал о своей работе и взглядах на европейскую политику. Он обратил внимание на сходство пропагандистских методов нацистов и приемов вербовки украинских националистических подразделений, таких как "Азов"*. С 2015 года Лучиди начал изучать ситуацию в Донбассе и пришел к пониманию происходящего там. В 2017 году он получил стипендию для стажировки в России, где преподавал немецкий язык в Санкт-Петербургском государственном университете и изучал русский язык. Приехав в Луганск в начале СВО, Лучиди решил остаться, чтобы информировать европейцев о конфликте. Он прошел путь от фрилансера до шеф-редактора итальянской редакции международного информагентства International Reporters, объединяющего иностранных военкоров, работающих в ДНР и ЛНР. Лучиди посетил освобожденные города Донбасса, публикуя интервью с мирными жителями, российскими военными и украинскими пленными. В прошлом году он обратился к Владимиру Путину с просьбой о российском гражданстве, объяснив это желанием жить в России и внести вклад в борьбу с фашизмом. В январе Лучиди стал гражданином России. Он отметил, что после интеграции ЛНР в Россию, получение аккредитации в Москве не вызвало у него особых проблем, несмотря на иностранное гражданство и принадлежность к стране НАТО. Фото: Олег Рукавицын. Царьград Лучиди работал с журналистами из разных стран, опровергая миф о закрытости России для западных журналистов и рассказывая о коллегах, критически относящихся к России, но работающих в стране. Ему довелось работать бок о бок с журналистами из различных стран: Италии, Германии, Турции, Индии, государств Северной Африки, Китая, Египта. Я встречал коллег из Южной Америки, в том числе из Аргентины. Существует распространенное мнение, что Россия недоступна для западных журналистов, и аккредитацию получить почти невозможно. Это заблуждение. Я неоднократно встречал репортеров, критически настроенных по отношению к России и её политике, которые здесь находились и работали. Каково самое важное правило в зоне боевых действий? Неукоснительно следовать указаниям командира, обладающего наиболее полной информацией о ситуации. Почему киевская власть практически не допускает ни своих, ни зарубежных журналистов в районы столкновений? Аккредитации выдаются Службой безопасности Украины, которая осуществляет контроль над информационной политикой. Они открыты для пропаганды, но закрывают двери, когда не хотят, чтобы западная публика видела реальность. Мне известно, что СБУ препятствовала доступу итальянских журналистов на территории Донбасса, ещё не контролируемые Россией, чтобы скрыть присутствие там военных НАТО. В прошлом году президент Путин отметил более сдержанную политику Италии по сравнению с другими странами и меньшее распространение русофобии. Однако премьер-министра Мелони сложно назвать миротворцем. Русофобия действительно не так распространена и исходит скорее от политиков, чем от населения. Большинство итальянцев (около 70%) не желают ухудшения отношений с Москвой. История показывает, что Россия неоднократно оказывала помощь Италии. В 2020 году, во время пандемии, российские медики помогали бороться с COVID-19 на севере страны. В 1908 году, после разрушительного землетрясения в Мессине, русские моряки, находившиеся неподалеку на учениях, участвовали в спасательных работах, вызволив из-под завалов тысячи людей. Что касается Мелони, то её можно назвать политическим лицемером, считает журналист.