На пороге чего-то невероятного Памяти актера и режиссера Дмитрия Брусникина

Фото: Вести.Ru 9 августа умер Дмитрий Брусникин — худрук московского театра «Практика», актер МХТ, режиссер, выдающийся преподаватель Школы-студии МХАТ, создавший одну из самых известных в России молодых театральных трупп, «Мастерскую Брусникина». Ему было 60 лет. По просьбе «Медузы» театральный критик Антон Хитров вспоминает, как меньше, чем за 10 лет Дмитрий Брусникин изменил сложившиеся представления о театральной педагогике, воспитал несколько десятков удивительных универсальных артистов — а заодно изменился сам, и как актер, и как режиссер. Блестящий актер, работавший с Олегом Ефремовым и Анатолием Васильевым, театральный режиссер-экспериментатор, постановщик сериалов и кино, сценарист — все это про Дмитрия Брусникина. Но прежде всего он был знаменитым преподавателем. Театральное образование в России — штука консервативная, вузы по сей день готовят кадры для сцены, какой она была в начале прошлого века. На фоне конкурентов Школа-студия МХАТ — самая продвинутая. Здесь протекали два главных эксперимента в отечественной театральной педагогике 2010-х — Кирилла Серебренникова и Дмитрия Брусникина. Как говорил сам Брусникин, именно успех Серебренникова вдохновил его на смелый шаг — использовать опыт нового театра в работе со студентами. Важное отличие: это был не громкий дебют большого режиссера в преподавании, а неожиданный взлет скромного педагога. Брусникин учил студентов Школы-студии актерскому мастерству с начала 1990-х, собственную мастерскую — вместе с режиссером Романом Козаком — он начал вести 19 лет назад. Среди их выпускников — Дарья Мороз, Александра Урсуляк, Екатерина Соломатина и певец Сергей Лазарев. В 2010-м Козак умер, и Брусникину понадобились новые соратники. На следующий год к команде мастерской присоединились ее бывшие студенты, лидеры театральной компании Le Cirque De Charles La Tannes Юрий Квятовский и Алексей Розин, авторы первой российской хип-хоперы «Копы в огне». Квятковский подтянул других видных героев современного театра: режиссеров Максима Диденко и Юрия Муравицкого, художницу Галю Солодовникову, драматурга Андрея Стадникова и многих других. Студенты показывали спектакли не только в учебном театре, но и на «взрослых» площадках — в «Практике» и Центре имени Мейерхольда. Главный принцип обновленной мастерской Брусникина состоял в отсутствии «генеральной линии». Студенты знакомились со всеми направлениями театра сразу: их учили собирать вербатим — записывать документальные монологи для исполнения на сцене, работать с актуальной драматургией и современной поэзией, с музыкальной, «визуальной» и «телесной», пластической режиссурой. Идеальная демонстрация подхода — «Чапаев и Пустота» Максима Диденко, поставленный уже с выпускниками мастерской: в спектакле три акта, в одном поют, в другом разговаривают, в третьем танцуют — и все это одни и те же люди. Эксперимент изменил и самого Брусникина, который стал адептом документального театра вообще и техники вербатим в частности. Два года назад он поставил «До и после», один из лучших спектаклей мастерской, созданный совместно с Театром Наций, — о ветеранах сцены, артистах-пенсионерах. В проекте участвовали два поколения «брусникинцев» — из наборов 2011 и 2015 годов; юные актеры изображали пожилых безо всякого грима, но с поразительной, стопроцентной достоверностью. «До и после» — принципиальный спектакль для Брусникина, отразивший его миссию в театре: наводить мосты между старым и молодым, академизмом и новейшими течениями. Три месяца назад Брусникин возглавил «Практику» — компактную, но важную московскую площадку. В нулевых и ранних десятых она была форпостом современной пьесы, своего рода модной версией андеграундного «Театра.doc», но с уходом ее последнего худрука Ивана Вырыпаева в 2016-м как будто лишилась идентичности. Чуть ли не все интересное, что происходило в последнее время в подвале на «Маяковской», связано как раз с Брусникиным и его учениками. Документальный хит «Это тоже я», с которого началась их ранняя студенческая слава. «Чапаев и Пустота», лучшая работа Диденко. «Black & Simpson», режиссерский дебют покойного артиста Казимира Лиске, без «брусникинцев», но с выдающейся ролью самого мастера. Брусникин играл старого квакера по фамилии Блэк, который написал убийце своей дочери в тюрьму, получил ответ и со временем сумел его простить. Это редкий случай, когда документальный театр и русская психологическая школа уживаются в одной роли, не противореча друг другу: актер не был нейтральным проводником текста, как это принято в театральном нон-фикшне, — он делал его своим, наполнял собственными эмоциями и смыслами. Он был именно тем худруком, который мог придумать и сделать новую «Практику» — такую, что могла бы потягаться с «Электротеатром» и «Гоголь-центром». Буквально на днях у него появился напарник-директор, — опытнейший Борис Мездрич, который поднял из небытия не один театр, но несколько лет не мог работать по профессии после скандала с «Тангейзером». Еще позавчера Брусникина поздравляли с началом многообещающего сотрудничества и желали успехов. Казалось, он опять на пороге чего-то невероятного. Но идти туда его ученикам придется уже без него.